chispa1707

В начале 2000-х годов автору случилось больше года прожить в Австралии... особых отделов в сиднейских библиотеках не было никогда, и курсовые работы по праву позволили войти в самые глубокие запасники архивов. Интересного там было много. Программы стерилизации всего аборигенного населения. Статистика владения населения "немецким" языком, называемым Dutch.

Но здесь о том, что касается истории. Оказывается, в Австралии нет ни одной газеты или книги, выпущенной до 1860-го года и ни одного памятника архитектуры с этого времени. Здесь не речь об издании энциклопедии 1789 года, которая печатается до сих пор. И не об единственном "памятнике" - выдолбленном в скале кресле, где любила наблюдать закат супруга легендарного губентора Мак-квайери. Маловато... для 70-80 лет активной колонизации целого материка.

В мире вообще не много книг, написанных на европейских языках и выпущенных до 1856 года. Есть отдельные книги, но всегда есть вопросы с их обстоятельствами появления. Или вопросы о толковании использованных дат. То, что есть – латынь, греческий, арабский. Но даты там не писались совсем. И их датировка - традиция конца 19-го века, и не более того.

Часто прошлой датой выпускали прошедшие цензуру и перевод альманахи. Почитайте «Отечественные записки» за пушкинские годы. Там почти нет слабых произведений и безвкусицы. Потом этого «добра», извините, в журналистике и литературе бывало навалом. А там – нет. Это не снижает оценки произведений и достоинств авторов. Это добавляет «колорита» в обстоятельства создания.

Во время Крымской войны сразу в нескольких странах оказываются необычайно популярны авторы «открывающие» для читателя смысл понятия «нации». Но откуда – и в каких условиях возник «ренессанс» наций? Ведь участники дискуссий вокруг «наций» во второй половины 19-го века мыслят и дискутируют так, словно до того о единстве на уровне «Народа» никогда не задумывалось.

Забавляют детали. Английский аристократ Томас де Куинси курил заморский опиум и бродил по лондонским улицам. В затуманенном мозгу аристократа возникли неожиданные симпатии к простой жизни моряков и ремесленников. С одной стороны, странно, что только наркотик помог аристократу прийти к подобной мысли, найти равного среди улиц, передать его простоту и чистоту. Мотив автора книги, который привлекал аристократию Лондона, очевиден. Аристократия отворачивалась от «европейского» выбора, признавала свою уникальную «английскость», меняла язык…

В общественном сознании начал пользоваться спросом Байрон. В театрах поставили классические пьесы «в переводах Шекспира». К слову, перевод понятия "трясущий копьем" - на китайский язык (и язык иезуитов) - это местоимение первого лица единственного числа "Я". Это шифр с профессией автора, а не фамилия.

Француз Жюль Мишле пишет о том, что всеобщее образование из сыновей лавочников, ремесленников и крестьян – воспитает «французов». Потому что это быть с передовой частью мира и замечательно: быть французом. Он пишет о передовых людей революционной Франции, о том, что только предстоит сделать, о чем несколько лет говорит с трибуны. Если это работает на слушателя, как откровение, значит, именно таким тогда было настроение «просвещенной интеллигенции».
Дюма еще не написал популярные романы про французсскую историю, понятию «французы» как нации – было менее одного поколения. Дети галльских матерей, по которым прошлись насколько волн французских оккупантов, воспитывали детей на языке оккупантов. По анекдотам и слпетням. Тогдашняя элита тоже жила только по сказкам из подворотни. История из прошлого "дедов" излагалась понятным современным языком, в старых декорациях, но доходчивыми сюжетами современного городского фольклора.

В России национальная идея была оказалась найдена вокруг романа Льва Толстого «Война и мiръ».
Автор изложил романтическую историю. Декорациями сделал не жизни отцов, а дедов. За основу взял истории войны от такого свидетеля, которому на родине не подавали руки последние полвека жизни. Толстой по новому рассказал знакомую каждому историю. В его романе страшного завоевателя прошлого победил русский народ. Народ, матери которого родили и воспитали читателей.
К тому же он красиво и ярко нарисовал Завоевателя, соотнося образ прошлого – с современным ему французским самозванцем-Наполеоном, назначенным армией в ходе нескольких парижских восстаний. Интерес к роману появился на «западе» - там дорисовали образ Наполеона и «русский характер». Всегда выгодней оказывается подчиниться, чем в открытую спорить.