Поначалу помещику мерить землю ни к чему, он знает главное: урожай с каждого поля.
Доход помещика складывается из понимания, чего посеять больше в следующем году.
Если окажется, что опийный мак стоит дороже овса, он посеет именно мак, а не овес.
Других источников прибыли нет, - лишь манипуляции культурами.
Стальные сверкающие плуги, бороны и сеялки помещику не нужны довольно долго.
Вопрос экономии труда крестьян не стоит, - их все равно придется кормить - ВСЕХ.
Польза от орудий станет видна лишь с установлением связи влажности и температуры почвы и урожая.
Сталь дает скорость и сужает сроки обработки.
Сеют не раньше, чем прогреется почва, и не позже, чем она примется терять влагу.
А это, как ни крути, вторая половина 19 века, уже после появления термометров и влагомеров.
До того технологии нет - берут лишь опытом и талантом.
Более того, польза от орудий бывает лишь после освобождения крестьян, - и не потому, что они все ломают.
Просто экономия труда оборачивается экономией в зарплате, а зарплата появляется только после освобождения.
До того крестьяне - на содержании; их можно пороть, но нельзя не кормить - всех, от мала до велика.
То есть, крепостничество подкосили не новые орудия труда; оно их и не знает.
Во второй половине 19 века в России 2 голодных года из каждых 5, а в США 2 года из 50 и оба на Клондайке.
Потому что земли - вдоволь.
Европа очень своевременно сбагрила излишние трудовые ресурсы.
Россия с 1850 года отправляет в Сибирь от 50 до 3000 семей в год, что чрезвычайно мало.
Кстати, кризис Египта в 1840 году не обязательно вызван потерей опумного рынка; могли упасть потребности Европы в зерне.
Основная мысль прежняя: крепостничество убило перенаселение деревень при том же объеме земли.
